Февраль 1998 года. Окрестности Винер-Нойштадт.

Слякотно. Европейская зима для русского человека - сплошные слезы. Для русского нечеловека тем более. Ядреный промозглый ветер должен был выморозить до костей, но на деле слегка холодил кожу. Организм, лишенный системы самоподогрева, просто остыл до температуры окружающей среды - и явно чувствовал себя вполне неплохо. Разве что перекусить бы не мешало.
Ощущение чьего-то взгляда не проходило. Он был все таким же пристальным, изучающим.
Тишина. Никаких ночных шорохов, как будто все зверье внезапно вымерло. Или куда-то убежало. Даже шустрые мыши предпочитали отсиживаться в норках, а не бегать в поисках пропитания. Да и хищников не видать.

Австрия - это вам не дикие джунгли Мозамбика. Там куда ни пойдешь, всегда выйдешь к дороге. А вдоль дороги - кемпинги, бунгало, да даже просто шалашики и кострища. Культурный отдых на свежем воздухе, в палатках. Вот и здесь неподалеку от трассы нашелся целый палаточный городок. Веселый костерок уже догорал, над углями нетерпеливо подрагивали палочки с нанизанным мясом. Можно было бы воспользоваться барбекю, но это явно сочли профанаций. В углях покоилась горячая картошечка. А вокруг костра и немного поодаль сидели и лежали местные любители дикой природы, и девушка, закутавшись в плед, с подвываниями рассказывала то ли про Черную Руку, то ли про Красную Ногу, то ли вообще про чемурдыхило в простыне. Но зато с выражением и придыханием.
За спиной слегка хмыкнули и хрустнули веткой.

Берн

Где-то на середине разнузданного побоища и пожорища на полянке появился еще один персонаж ночных кошмаров. Хотя, наверное, его стоило причислить скорее к оборотням - волосатый, полусогнутый, но очень гибкий мужчина среднего роста. Острые уши, зубы и когти врастопыр добавляли колорита. А вот глаза были маленькими - зато пронзительными и очень, очень внимательными. Он почти танцевал в телах, явно наслаждаясь процессом разрывания тела и ловли губами хлещущей крови. Одеждой он себя, кстати, не утрудил. Уборкой тоже. Правда, потом молча подхватил Ивиса и быстро, легко и ловко помчался сквозь лес и подлесок, уходя подальше от места бойни. На протестующие брыкания он не обратил внимания - если они и  были, то явно не задели никаких его чувств. А, приведя к достопамятной пещере, бесцеремонно вывалил и на землю и сел, принимаясь вылизывается.
- Сыт? - рыкнул он, не прерывая занятия. - Нет времени рассусоливать. Жить хочешь?

Берн

"Медведь" усмехнулся и наполовину влез в пещеру, вытаскивая куль со штанами. Судя по волосатости ног, они ему требовались разве что для поддержания мужского достоинства. Ловко одевшись, он внимательно осмотрел когти Ивиса и одобрительно кивнул.
- Раз хочешь - встал и побежал во-он туда! - зверь махнул рукой в сторону перелеска. - Бежать будем часа три. Если будешь тормозить - четыре. Если будешь очень тормозить, два. А то и полтора. А потом у меня кончится терпение. Марш. Меня зовут Берн.
Вампир зашел потомку за спину и ухмыльнулся, выразительно помахивая своими собственными когтями.

Вампирскому телу все равно, сколько его гоняют. Усталость потомка Каина лишь в его голове.
- Не старайся ровно дышать. Лучше вообще не дышать и не тратить силы и внимание.
Берн бесшумно следовал за потомком, изредка слегка обгоняя и поправляя - здесь слегка пригнись, удобнее будет. На этом грунте смести центр тяжести. Раскрой уши, лови звуки, которые раньше не слышал за шумом крови. Здесь выбери дорогу сам. Шумишь, запомни грунт, потом отработаешь. Беги вдоль вон того следа.
Отдавая распоряжения, он каждый раз сначала входил в поле зрения Ивиса, и только потом протягивал к нему руку и начинал говорить. Только напугать и сбить щенка с ритма не хватало.
В конце пути виднелась лесная избушка - старая, трухлявая, явно нежилая. К дереву неподалеку был привязан злой бык, озирающий окрестности очень нехорошим взглядом. На другом конце поляны - потрепанный грузовичок фермерского вида, хотя и не скотовоз.
- Прибыли. Стой.
Навстречу вылез молодой парень - мокрый, утирающий губы и страшный, как смертный грех. Хотя двигался он легко, была в движениях некая ненормальность - если приглядеться, то становилось заметно, что ноги у него перекручены тем еще винтом, а плечи вздернуты слишком высоко. Не слишком густые волосы свисали сосульками ниже плеч, свободная одежда хлопала по тощему телу.
Без лишних слов парень, не сбавляя шага, подошел к Ивису и с размаху отвесил ему оплеуху.
Или - только попытался?

"Чудесное видение" остановило замах, как только коснулось блокирующей руки. Неторопливо опустило конечность, покосилось на Берна.
- Сойдет. Ты сам говорить будешь, или..?
Берн выразительно постучал себе по лбу. Звук получился гулкий и протяжный. "Видение почесало в затылке и цыкнуло желтым зубом.
- Коэль внутри. Изображает из себя Тремере. Тащи умника в фургон, твой пусть поможет девочкам уложить барахло. Я пока со зверушкой поразвлекаюсь.
Говорил он на немецком, и кривые зубы нисколько не мешали четко произносить все звуки. Даже, пожалуй, слишком четко. Развернувшись, он направился к быку, прихватив по дороге хворостину. Берн кивнул потомку.
- Это вожак. Ты ему нравишься, - кажется, в голосе медведя прозвучало облегчение. - Иди к машине. Веди себя естественно, девочки не обижаются... уже...
Возле машины суетилось две фигуры. Одна похожа на беззубую старуху, вторая - статная, молодая готичного вида девица в самом соку. Судя по количеству пирсинга, в российской глубинке ее вполне могли продать на металлолом. Внутри фургона тоже что-то копошилось, иногда высовывалась жилистая синеватая длань и подхватывала очередной тюк. Берн пошел в дом, и вскоре оттуда донесся шум драки и затейливая многоязычная ругань.

Мелисса

Девочки хором обернулись. Впрочем, "старуха" только шамкнула что-то неприязненно, а вот девица решила посмотреть поближе. Хорошенько намакияженные глаза сверкали легким безумием, и еще более отмакияженные губы кривились то ли в смехе, то ли в готовности закричать.
- Лис, - голос у нее был резкий, с надломом, как будто неоднократно сорванный. - Рейнеке. Вот, держи веревки.
"Красотка", играючи придерживающая несколько растягивающих ткань на крыше фургона веревок, передала их Ивису. Те зазвенели от напряжения и рванулись на волю.
Из дома уже доносилось только пыхтение, и мимо сгрудившихся вампиров пронесся Берн, держа н спине барахтающийся темный клубок. Рывок, скинуть ношу в фургон, влететь следом.
Девица слегка истерично рассмеялась.
- Как тебя зовут, лис?

- Нет. Сейчас мы не на марше. Отдыхаем. Иди внутрь, священник... ждет... - девица запнулась, тщетно пытаясь сдержать смешок. А вот старуха захихикала и легко вытащила застрявшее в колее колесо. Потом подошла и таким же легким движением отправила Ивиса внутрь. Разговаривать еще с мелочью...
Внутри было светло. На выходе едва успел отстраниться еще один персонаж фильма ужасов - на этот раз похожий скорее не ящерицу. В глубине Берн тихо ворчал на темнокожего рогатого типа, который все рвался к книге. Книгу от него отодвигали и выразительно тыкали когтем за спину, в сторону выхода. Наконец, темнокожий сдался.
- Приветствую, о избранный Зверем... - монотонно пробубнил он, садясь по-турецки. Взгляд у него было очень неприязненный, но как будто злился он не на Ивиса, а на ситуацию в целом. - Внемли же слову моему... Ну что?!
Последний рык был ответом на тычок острым лохматым локтем под ребра.
- Проще объясни. Он же не Ласомбра.
Рогатый почесал один из рогов и кивнул.
- Да. Это я не учел. Садись уж, неразумное дитя. Берн, еще одна шуточка в том же духе, и ты побежишь за машиной вместе с мелочью.
Усевшийся было в позу вышколенной служебной собаки лохмач широко оскалился, но принял более благопристойную позу.
- Будем говорить. Точнее, ты будешь слушать. Мы все - вампиры. Дар и проклятие прародителя нашего, Каина, течет в наших жилах. Проклятие ты видишь сам, дар, может быть, тоже видел. Ты зверь и дитя зверя, и каждый раз, когда ты забудешь о своем разуме, твой зверь будет проявляться. Как я вижу, когти ты уже отрастил. Твоя ярость, твой голод, твой страх - орудия твоего зверя. Выбирай сам, когда подавить его, а когда выпустить. Ты - Гангрел. Те, кого ты видел вокруг, прокляты не меньше тебя. Но их искалечило сразу. Кому тело, кому разум. Я тоже меняюсь постепенно, но мое проклятие - это не искажение тела.
Темнокожий говорил размеренно, певуче, не обращая никакого внимания на возможные слова окружающих. Фургон в это время тронулся. Сзади раздалось разъяренное мычание и топот копыт.
- Наши дары и наше проклятие было передано нам очень давно, еще до великого потопа. Некогда Каин убил Авеля. И за это бог наказал его - нет, не столько бессмертием, боязнью солнечного света, потребностью пить кровь живых. Все, что сделает Каин, будет обращено против его устремлений. Все те, в ком течет кровью Каина, не будут соответствовать его намерениям. Они воюют друг с другом. пожирают друг друга. Не говоря уж о том, что сам Прародитель не может с ними справиться. Демоница Лилит научила его многому, ее дары до сих пор дают нам возможность властвовать над смертными. Но и она не смогла ничего сделать с проклятием Всевышнего. Ее дары называют Дисциплинами. Магией. Каин породил троих, а те в свою очередь еще тринадцать. От кого-то из них ведет свой род любой из неживых ныне вампиров. Каждого из них проклинали, и отголоски сего ты видишь на наших телах. Каждому из них удалось достичь чего-то, и каждый из них имел столько силы, что казался божеством. Но шли века. Они тоже не хотели оставаться одни, и теперь потомков Каина много по всему миру. Расцвет пришелся на Темное Средневековье, но потом появилась инквизиция, и власть детей ночи ослабла. Сейчас же наступили плохие времена. Каждый новый потомок слабее своего родителя. Так было изначально. Но те, что появляются сейчас... многие из них настолько приблизились к людям, что почти и не отличаются. Слабеют преграды. Слабеет род. И те, с кого все началось, Допотопные, в любой момент могут восстать ото сна. Они встанут - терзаемые голодом и ненавистью к своим потомкам, которые в свое время неблагодарно пытались их убивать. Ненавистью к миру, который их отринул. И для их пропитания лучше всего годимся... мы, их дети. И чем мы слабее, тем меньше у нас шансов. Поэтому есть Шабаш. Это военная... организация. Кто-то называет сектой. В чем-то правда. У нас своя религия и своя магия. А те, кто нам противостоит, камарилья, предпочитают быть людьми. Ими уже давно правят их старшие, а то и... Патриархи, Допотопные. Они с радостью отдадут нас на корм своим хозяевам в обмен на свои жизни. я даже могу их понять. Но не принять!
Рогатый замолк, перебирая в пальцах четки.
- Подозреваю, что ты ничего не понял. История детей Каина долгая. Но главное в ней то, что нельзя допустить, чтобы прошлое пришло в наш мир. Он слишком хрупок и беззащитен.

Темнокожий хмыкнул. Еще уложит в голове.
- Аллах всеведущ и всемогущ... что-то придет само. Но учиться придется самому. Берн объяснит, как выжить. Стая объяснит, как пережить. Но только опыт покажет, как жить. Твоя свобода начинается прямо здесь и сейчас. Свобода выбирать.
Священник замолчал. На этот раз - надолго. Берн пошевелился и махнул рукой.
- Полезли на крышу.
Гангрел длинным прыжком пересек фургон и выскочил наружу, взвиваясь по веревкам вверх.
Топот копыт сзади затих, и фургон явственно содрогнулся от прилетевшего сбоку тела. Но Морок не стал залезать в кузов - хлопнула дверца кабины.