Самое последнее, чего ждет сейчас Стиви - это что Джул его обнимет, прижмется со спины, обхватив поперек груди обеими руками. Но как же, рука же, он же... Стиви не понимает, в его картине мира Джул сейчас должен баюкать ожоги, а не лезть с обнимашками, но Джул прижимается к нему всем телом, вжимается, и Стиви чувствует, как колотится его сердце. Его, б***ь, Господи прости, сердце... Да что же это... Джул - живой. Он теплый, горячий даже, дышит прерывисто, Стиви чувствует его дыхание сзади по шее, когда Джул встает на цыпочки - выглянуть из-за плеча на Клемента. Неожиданно накатывает: Стиви вспоминает "Орландину", джакузи, и как Джул вот также навалится, мазнул губами по шее... Живой. Живой, и сердце стучит, как у затравленного звереныша.
- Тебе такие встречались уже, а? С зубами...
Стиви накрывает ладонями руки Джула.
- Встречались, Джул, осто...
Но Стиви не успевает в очередной раз подивиться Невероятному Совпадению (два вампира, два блондина, так-не-бывает).
"Идиот! - чуть не орет Стиви, когда Джул ужом выскальзывает из-под руки и прет прямиком "Клемми" в пасть. - Идиот, КУДА?!"
Но он не орет. Он лишь дергается следом - и застывает, боясь лишним движением спровоцировать слетевшего с катушек вампира. Стиви понимает: сорвись Клемент сейчас - и он ничего не сможет сделать, банально не успеет, и все, Джулу конец. Еще Стиви понимает: в то, что сейчас происходит, он не имеет права вмешиваться. Кем бы ни был Клемент, они с Гилмором, похоже, не случайные люди... Люди, б**!.. Люди... А что, для тебя разве имело значение когда-нибудь, человек ли твой мелкий, а? Между прочим, Клементу с его зубами до экспериментов Эриха - как до Луны в подгузнике... Стиви застывает, чувствуя, как желчью подкатывает к горлу острое осознание собственной ненужности. Третий - лишний, в который раз уже, и Стиви понимает, что вообще-то сейчас ему только выйти по-тихому и дверь за собой закрыть, но он стоит и смотрит, не отрываясь. Потому что вампир - это вампир, и как бы близки они не были с Гилмором, в таком состоянии как сейчас он может кинуться. И если кинется, тогда, хоть Стиви и знает, что ни х*я он не сможет противопоставить Клементу - он все же попытается.
Клемент не кидается - молодец, респект, уважуха, парень, ты силен - Клемент прячет зубы и даже вроде поддразнивает Гилмора. И Стиви кажется: теперь - можно, теперь безопасно. Можно пошевелиться, подойти, "отмереть", б**... Стиви опять вспоминает, как дурачок Гилмор мазал губами ему по шее тогда, целую жизнь назад, а он, идиот, не понял... В два шага он оказывается рядом, кладет ладонь на плечо:
- Джул... Руку покажи.
В конце концов, он должен убедиться, что его - врачебная - помощь действительно не нужна.
Б**... Вот теперь я точно трезвый.

Отредактировано Стивен Коул (01.09.2013 23:51:34)

Клемент плавно поднялся и уставился неподвижным тяжелым взглядом в Стиви. Даже руки на груди скрестил, являя собой образец почти римского патриция. Получался, правда, скорее бриттский варвар, но что поделаешь, кровь не спрячешь.
- Встречались? В каком месте и в какое время?
Ситуация была... неприятная. Мало того, что совпадения делали вечер не слишком томным сами по себе, так еще этот тип видел слишком много. И вампир всерьез прикидывал, куда девать труп. И насколько же неохота возиться... если Стиви окажется приличным гражданином, то с ним придется повозиться. А если неприличным - то придется возиться еще больше. И Шерифа не привлечешь, придется выдавать Джула вместе с его огнеопасными ручонками. Куда Гилмор отправится дальше, Клемент представлял себе смутно, но был уверен, что ничего хорошего не выйдет.
- Испугал огонь. Тебя тоже.

- Ага, молодец, что заметил, - нет, Джул не иронизировал, судя по серьёзной, умеренно тревожной физии. - А откуда этот огонь взялся? Клемми, со мной в Сиэтле всё было нормально. Как... - он свёл брови, ища слово, - с человеком. И почему этот огонь ничего не сжёг?
Перескок с пятого на десятое говорил сам за себя, Джул это заметил и понял - опустил глаза, виновато заулыбался, зачем-то приглаживая руку Стиви у себя на животе. Может, Гилмор и боялся той стороны мира, которая открывалась ему посредничеством Клемента... Но не отторгал. Не собирал шмотки, не менял номер телефона, не возвращался на родину, оборвав все связи со своим саблезубым другом. Джулу было интересно. Задетый за живое, привязанный настоящим душевным теплом к вампиру, он в общем и не врал себе, будто стал для Клемми кем-то особенным - всё равно что быть золотой рыбкой и надеяться, что аквариумист лишится чего-то важного, когда рыбкин куцый срок выйдет, - но и так не хотел кидать приятеля наедине с вечностью. Он хотел поделиться тем отрезком времени, который ему выпал на полноценную жизнедеятельность, с некоторыми людьми - с Клементом вот. Со Стиви. И если для этого надо было вот так гореть, заговаривать зубы вампирам, выстаивать под ругачкой Джонни, который Бруджа и оттого в хлам убалбешенный - пускай. Пускай, если для этого надо было узнать, что дома у Стиви упыри стаями куролесят!.. Стоп. Ээ..?
- Чо?.. - Джул стиснул широкое и твёрдое запястье Стиви, снова запрокинул голову и снизу вверх уставился ему в лицо, - Скока?
На лице у Стиви не было написано, скока - ни в фунтах, ни в унциях. Джул похлопал глазами, но и это не помогло. Посмотрел на Клемми, представил несколько таких - на память пришёл тот белобрысый со своим модным другом в цветастом пиджаке ("Ну раз не курит и нельзя зажигалку, давай ему пиджак подарим, чтоб сзаду розы, спереду павлины..! - Слушай, вон он не курит, и ты бы не курил!"), что перестрял лорда (князя? эмира? сагиба?) в Элизиуме, а Клементу пришлось говорить с лордом поскромнее, Хардештадтом. Нет, хотя бы два таких - и сбрендить можно с чистой совестью. "Или он про одного вампира, а меня просто прёт, как будто про нескольких сказал?"
- Стиви... Ты их что, прикармливаешь?

Опаньки, а Клемми что, шуткует? Чувааак, кто ты и куда дел нашего Клемента? Стиви улыбается еще шире, вздергивая бровь в спину гордо удаляющемуся упырю. А парень-то небезнадежен... Нет, разумеется, в начале своей тирады Клемент не удержался, нагнал пафосу: и невозможное ввернул,  и неприкаянного - себя, что ли? - но вот огнем страстей приложил хорошо, по делу. Обидится он, понимаешь, чучело блондинистое... Стиви улыбается, качает головой. Но ведь и правда по делу, и не поспоришь: куда уж спорить, когда его рука по-прежнему у Гилмора на животе, рука Гилмора - поверх его...
- Джуэл... - б**, и что тут скажешь?..
Он не видел Гилмора года три, и не вспоминал особо, встретил случайно, и вот - в его руках незнакомый, но отчего-то внезапно свой - Джул, Джул Гилмор, старый приятель из прошлой жизни, про***нный шанс на совсем другую жизнь... Стиви притягивает Джула ближе, разворачивает доверчиво распахнутым лицом к себе. Гилмор спрашивает правильные вещи, серьезные вещи, но Стиви думает не о том, Стиви думает, как же от него, наверное, несет перегаром, после всей его пидовской Маргариты.
- Ага... Вот именно что прикармливаю, - все-таки он пытается ответить серьезно и правильно на серьезные и правильные вопросы. Смотрит на Джула: понял ли? Хотя сейчас Стиви Коула меньше всего е**т, понял ли Джуэл Гилмор, что он, на минуточку, гуль. Сейчас Стиви Коула вообще ни разу не е*ут серьезные и правильные вопросы. Стиви поднимает руку и кончиками пальцев обводит губы Гилмора, прежде чем накрыть их своими. И надо же было нажраться так невовремя...

Отредактировано Стивен Коул (10.09.2013 00:43:59)

Он еще мог остановиться. Когда распахнулись навстречу глаза Джула, когда все лицо мальчишки распахнулось навстречу – и да, мальчишка, до сих пор мальчишка-мальчишкой, да и что такое плюс-минус три года, когда взгляд шалый и сам себя боится, и тянется, зажмурившись уже, неловко, робко, отчаянно тянется губами к губам?.. – вот тогда он не просто мог, должен был остановиться. Потому что мальчишка, шалый мальчишка, потому что ему, Стиви Коулу, тридцать три, потому что только что в соседней комнате скрылся Клемент, потому что… А собственно, почему?.. На секунду Стиви замирает, одной рукой перехватив оба узких запястья – без вечных перчаток руки Джула кажутся совершенно голыми, и Стиви не может сдержаться, подносит к губам побелевшие пальцы: что, я?.. Передавил?.. Б**, малыш… От того, что может вот так, до синяков, до синевы под ногтями, Стиви трезвеет окончательно, полностью, бесповоротно. Вторая ладонь скользит по предплечью вверх, локоть под пальцами – острый, шершавый, и сам Джул – острый, о скулы порежешься, о душу, рвущуюся из глаз, и будь он, Стиви Коул, конченый неудачник, бездарь, никчемный человечишка, проклят, если позволит себе сейчас… А что? Воспользоваться? Попользоваться? Или – оттолкнуть?.. Или просто вот так задуматься, когда под руками в каждом биении пульса - смятение, отчаяние, надежда?..
- Джул… – на выдохе, в ответ на его "Стиви", которое и не Стиви вовсе, не имя, не просто имя, и вдруг:
- Назови меня грязной сучкой.
О Господи.
Б***ь.
Джул!
Малыш…
Одним движением – приложить спиной о стену, так, чтоб дух вышибло, смять губы своими, языком по зубам, к небу, и чтоб вкус, и запах, и медный звон крови на языке, потому что потрескавшиеся губы мальчишки лопаются под твоими, и накрывает, с головой, до черноты.
-Только если моей.
И все.
А потом он спит, спит, ткнувшись носом в плечо, и узкая, не самая чистая в мире ладонь – у тебя на груди, и одно на двоих одеяло. Спит. Дышит. Дергает пяткой во сне, смешно втягивает губами воздух. В голове у Стиви Маргарита танцует похмельное танго с Bacardi, и он возносит молитву кому-то, сам не знает кому, благодаря этого неизвестного кого-то за то, что уж пьет-то он точно как настоящий врач, и что ему то Bacardi и та Маргарита. Но просто лежать рядом с Джулом и думать о том, что вообще сейчас случилось и как же стыдно будет Джулу пару часов спустя, нет никаких сил, и Стиви аккуратно выбирается из постели, подтыкает мальчишку одеялом со всех сторон и тащится в сторону холодильника. Так, пиво, упаковка какого-то мороженого мяса, тоник, апельсины, яйца, бекон, грибы, головка твердого сыра, помидоры, упаковка еще чего-то мороженого – креветки, что ли?.. Двадцать минут спустя большая часть припасов Джула Гилмора превращается в огромную, на восемь яиц (все, что нашлось в холодильнике, ага) яичницу, с сыром и помидорами, и грибами, и свежей зеленью, и беконом – ведь Джул любит мясо, Стиви помнит. В ванной находится та самая обещанная зубная щетка, невскрытая, и хоть Стиви до смешного неловко брать чужое, он утешает себя тем, что уж что-что, а зубную щетку он Гилмору возместит.
Когда Стиви присаживается на кровать рядом с Джулом и осторожно касается губами торчащих из кокона одеяла жестких рыжих волос, и пряно пахнущего виска, и острой скулы, он свеж и умыт, насколько возможно, и не думает, нет, он не думает о том, что же, б***ь, на х** с ними случилось и как же стыдно будет Джулу уже вот сейчас. Стиви осторожно дует в Гилморовское ухо и шепчет:
-Вставай… Джул, давай, просыпайся… Завтрак готов.

- Так я тебя и отпущу одного, можно подумать, - Стиви осторожно отрывает Джула от себя, приподнимает лицо за подбородок. Ну вот, приплыли тазики!.. - Джул, посмотри на меня. Ну же...
Стиви дожидается, пока Гилмор, наконец, услышит его, легонько поглаживая открытой ладонью напряженную спину, чуть влажную со сна. Стиви понимает: одно неверное, дурное слово сейчас - и Джул закроется, ощерится бравадой, и хрен ты его потом разуверишь, что перепих по пьяни - это не про него. Но и обманывать мальчишку Стиви не хочет, наобещать сейчас золотых гор и свалить в туман - не вариант. А как сказать, что "оно с надобностью", но в самом лучшем раскладе времени у них месяца полтора, Стиви слов не находит. Потому что он, Стивен Коул - гуль Александра Рейнхолда. Потому что Стиви сдохнет, но не подпустит к Гилмору Александра, и уж тем более мелкого. Мелкий... При мысли об Эрихе Стиви темнеет глазами: понять, что теряешь ребенка - одно, принять и смириться - не выходит. Впрочем, раз по любасу все идет к тому, что сам он так и так сдохнет месяца через полтора - да, у него всегда есть возможность уйти, и, б***ь, он ей воспользуется до того, как превратится в дол*****го обезумевшего наркомана - так вот, раз так или иначе всему конец, то хотя бы следующие пару часов он, Стиви Коул, не хочет ничего понимать и принимать, и даже думать ни о чем не хочет. Он и без того до хрена передумал за каких-то пару минут, пока гладил острые крылья лопаток, пока вглядывался в зажмуренное, отчаянно некрасивое мальчишеское лицо. И когда Джул, наконец, открывает глаза и смотрит на него, Стиви так и не знает, как объяснить, что "оно с надобностью". Что вот так вот внезапно, спустя три года, за которые и вспомнил-то раз с десяток от силы, он наконец-то разул глаза, но все, что у него осталось, все, что он может теперь дать -  каких-то полтора месяца, да и то, если повезет. Везение и Стиви Коул в одном предложении? Да полноте, не смешная шутка.
Нет, Стиви решительно не находит слов, поэтому просто наклоняется и целует Джула, так бережно, как никого в жизни не целовал. Секс, нежность и Стиви Коул в одном предложении? А вот поди ж ты...
- В душ, говоришь? - Стиви снова касается губами лица Гилмора, там, где в страдальческой морщинке наскакивают друг на друга изломанные брови. А потом подхватывает на руки и несет в душ. Стиви не идиот - ну хорошо, не совсем идиот, хотя и конченый идиот догадался б, что Джулу сейчас ни разу не в радость будет "продолжение банкета" - но уж сообразить, как сделать в радость, Стиви сумеет. В конце концов, как говаривала его мать, зачем-то же мужчине Богом дан рот...
...Час спустя Джул, в коконе из одеяла, усажен за кухонный стол напротив реанимированной яичницы. Стиви не знает, насколько съедобно то, что он сварганил Гилмору: бекон, мать его, даже не попробуешь - но надеется, что в целом должно быть неплохо, несмотря на разогрев. Себе он отрезает кусок сыра, облокачивается бедром о барную стойку. Стиви понимает: пора, вот теперь им точно нужно поговорить. О странных, б**, жизненных совпадениях, когда два вампира, два блондина и так-не-бывает. Стиви смотрит на Джула, и не сходившая с его лица последние пару часов улыбка как-то линяет: к слову о блондинах. Великий Вечер Откровений начинается совсем не с того, с чего следовало бы:
- Джуэл... Кто тебе этот парень?..

Стиви даже не понимает, что ждет ответа Джула, не дыша. А когда Джул отвечает, Стиви, как тот парень из анекдота, на глазах у которого теща летит в пропасть на новехоньком Lamborghini Diablo (800 л.с., задний привод, двойной турбокомпрессор) - испытывает противоречивые чувства. Вроде бы и "никогда-ничего", и "не-не, друзья" - но к друзьям прилагается "вроде как", и Стиви сам себе противен, но не может задавить мерзенькое такое: "вроде как" друзья - это как?
И тут до Джула, похоже, что-то доходит, и он торопится объясниться, и лучше б уж молчал. И сам Стиви лучше б уж молчал, не лез, б**, права качать, тоже мне, герой-любовник...
Да он же ни х**на не понимает...
Стиви отваливается от барной стойки, по плавной дуге ныряет в холодильник: заморачиваться Гилморовским ликбезом вот прям сходу он не готов. Ему нужна пауза, вдох-выдох, когда морда аж по плечи в холодильном нутре, и не нужно думать, что там у тебя на лице написано, когда придется объяснять, что вампиры - сосут, а люди - жрачка.
Такого не было ни разу...
...Да и не кусал он меня.
Ну что ж, если и должно Джулу Гилмору стать мучительно стыдно за бездарно про****ную ночь - то вот он, настал момент. Момент разуть глаза на то, что Стиви Коул образца 95го и Стиви Коул нынешнего розлива - как говорится, две большие разницы. Что по сути Гилмор подставился конченому нарику, что в глазах его "вроде как друга" Клемми Стиви не стоит даже грязи в протекторе его модного говнодава... Стиви стискивает зубы, злость накрывает неожиданно, резко, выкручивает так, что аж шея немеет: в конце концов, да, он, Стиви Коул - конченый стопроцентный неудачник, он оказался не в том месте и не в то время и три года прожил, старательно баюкая себя иллюзией собственной нужности, спасибо хоть, не незаменимости - но, б***ь, не нравится - не жрите. Стиви вылавливает бутылку пива и выныривает из холодильных глубин, навстречу свету и Джулу Гилмору. Открывает пиво, ставит перед мальчишкой, на какие-то безумные часы заставившим поверить в полтора месяца простого, б***ь, человеческого счастья...
- Джул...
Ну и что тут на х** скажешь?..
Стиви опускается за стол напротив Гилмора, устало проводит рукой по лицу, волосам. Отпускает так же внезапно, как и накатило. В конце концов, Джул действительно ничего не знает, и если уж злиться сейчас на кого, так уж точно не на пацана.
- Джул, тут такое дело...
Стиви смотрит на Джула, смотрит на его руки без перчаток, на яичный мазок над бровью. - Просто выслушай, хорошо?
И Стиви вываливает, по другому не скажешь, на неожидающего такого западла Гилмора все - все, что собственной шкурой прочувствовал за последние три года...
- ...и все, что мне остается - месяца полтора, от силы два. Надо было сразу сказать, наверное... Но как-то в голову не пришло.
Все. Вот теперь - все.
И Стиви наконец смотрит на Джула.
Ну что, малыш, твоя очередь решать, надо оно тебе или нет...

Стиви перехватывает ладонь Джула, едва тот начинает возить пальцами по столу, как-то беспомощно обводя по кругу дно бутылки - отчего-то этот вымученный, выдающий Гилмора с головой жест отдается мукой и для него. Сжимает пальцы: именно руки Гилмора, лишенные привычной брони перчаток, обнажают его перед Стиви больше, чем что бы то ни было. И тут Джул начинает говорить, не глядя в глаза, вообще не глядя на Стиви, мучительно выталкивая из себя слова, и Стиви как током бьет от его мальчишеского, отчаянного, показно-равнодушного "тебя на эти полтора или два месяца" ... "не устраивает" ... "по тебе с девяносто четвертого года сох"...
Признание в любви?..
Господи.
Господи Боже!
Б**дь.
И - контрольный, в голову: "ни за что не откажусь".
И все. И Стиви выносит.
Секунда - и Джул у него в руках, и он стоит посреди кухни с мальчишкой на руках, целуя зажмуренные глаза, и болезненную складку на переносице, и обветренные, шершавые губы - нижняя трескается под его губами, на вкус кровь Джула отдает ржавчиной, и Стиви понимает: другого не надо.
- Идиот!.. Маленький... Какой идиот, сох по мне, три года, четыре? Джул... Дурачок мой...
Конечно, Стиви прекрасно видит: Джул ни х**а его не услышал, Джулу и правда сейчас пох**у мороз, Джул дорвался - мальчик, глупенький, дурной мой мальчик - но и сам Стиви тоже ни разу не святой. И раз Джул готов вот так, безоглядно, по дурости спутаться с ним, Стиви не станет вправлять ему мозги, Стиви возьмет то, что дарит судьба, и не выпустит. И ныть, что "завтра он пожалеет", Стиви тоже не будет: костьми ляжет, а сделает так, чтоб не пожалел. Голову кружит, словно внезапно догнало и накрыло вчерашнее, вся Маргарита, и все Bacardi, и счастье, неожиданное и незаслуженное, обнимает, словно бесконечная теплая волна, несет куда-то...
....like a lazy ocean hugs the shore...
Губы снова и снова касаются угла чужих губ, виска, жестких, все еще влажных после душа волос, крохотной родинки возле уха...
- ...будешь меня?
- Буду... Буду, Джул. Не отпущу теперь.